На землю с полярной космической орбиты вернулся спускаемый аппарат спутника «Бион-М» № 2 с экипажем, который состоял из мух, мышей и других живых организмов. Животные и насекомые провели в космическом пространстве ровно 30 суток.
Как отметил директор Института медико-биологических проблем (ИМБП) академик Олег Орлов, это были первые в истории живые существа, которые «исследовали» не высокоширотную орбиту, на которой исторически работают все пилотируемые корабли и станции, а именно полярную орбиту, где в дальнейшем планируется разместить Российскую орбитальную станцию (РОС). До полёта предполагалась, что космическая радиация на данной орбите окажется выше, чем на привычной. Следовательно, и живые существа перенесут полёт по-другому.
— Из 75 мышей десяти мы не досчитались, — рассказал Академик Орлов. — При таком результате мы все удовлетворены. Причина гибели этих животных разная. Потому что это мыши-самцы, агрессивные животные, со сложными внутригрупповыми конфликтами. Данные, конечно, не пропали, мы узнаем, на каких этапах и по какой причине они погибли.
Ранее академик Игорь Маринин рассказал «Свободной Прессе» о том, почему Россия для своей новой станции выбирает именно полярную орбиту:
— Это значит, что Р0С будет пролетать над всей территорией России. Сейчас МКС летает по плоскости, которая наклонена к экватору, и со станции видно только четверть территории нашей страны.
А с новой станции будет видна не только вся Россия, но еще и Северный Ледовитый океан, где находится зона наших экономических интересов, — сказал академик Маринин.
О том, какими неприятностями для космонавтов может обернуться космическая радиация на полярной орбите, «Свободной Прессе» рассказал начальник Службы радиационной безопасности пилотируемых космических полётов (при ИМБП) Вячеслав Шуршаков.
— Это — специфическая, особая орбита. Она ближе к открытому космосу. С одной стороны, там всё спокойно, но с другой — есть внезапная опасность. Когда повышается наклонение орбиты, то повышается и вклад в дозу галактического космического излучения. Это — излучение, которое воздействует на космонавтов при полёте к Луне. При этом вклад так называемых радиационных поясов немножко снижается. Поэтому в сумме доза не очень сильно меняется. Если взять одну и ту же высоту орбиты, то мы думаем, что на полярной доза будет выше на 15−20%.
Но иногда происходят так называемые солнечные протонные события. Не часто — примерно раз в 11 лет. Мы с ними уже сталкивались, когда на станции «Мир» и на МКС доза за те сутки, когда было это событие, повышалась в 10 раз. А на полярной орбите то же самое событие может повысить радиацию и в 50, и в 100 раз.
Полёт спутника «Бион» был коротким — всего 1 месяц, мы никакого солнечного события не поймали. Но такая орбита, с одной стороны, спокойная, может быть и опасной. Поэтому мы думаем о специальных средствах и мерах защиты. Когда станция РОС полетит, то мы должны быть готовы к тому, чтобы космонавтов защищать от солнечных протонных событий.
«СП»: А заранее предсказать эти события, чтобы убрать космонавтов с орбиты, совершенно невозможно?
— Специалисты по космическим лучам делятся на две категории. Одни называют себя — «космики», они изучают галактические лучи; другие — «солнечники».
Я себя не отношу ни к тем, ни к другим, я занимаюсь защитой космонавтов. Смотрите, если «солнечнику» сказать, что нельзя предсказать событие на Солнце, то он очень обидится и начнёт объяснять, что вот была солнечная вспышка вчера, а он ещё три дня назад видел по магнитным полям, что она случится. Но тем не менее, сколько я работаю в области радиационной безопасности, не было ни одного раза, чтобы до начала мощного события кто-то позвонил и сказал: завтра бабахнет. Такого никогда не было.
Поэтому признаки есть, но предсказать трудно. Солнечное протонное событие нарастает несколько часов, потом спадает и длится примерно сутки. Опять «солнечники» на меня обидятся и скажут, что я упрощаю. Тем не менее, на станции в это время нужно действовать так: если наши дозиметры поймали нарастание радиации — вот тут уже можно начать защиту космонавтов. Дать рекомендацию перейти в радиационное убежище, принять какую-то таблетку от радиации. Но это я уже фантазирую, таких таблеток пока на станции нет.
На тех орбитах, где летали станции «Мир» и МКС таких ситуаций, когда бы радиация возрастала в 50−100 раз по сравнению со среднесуточной, не было. Там в космосе, для сведения, радиация и так в 200 раз больше, чем на Земле.
Тем интереснее эта новая орбита, чтобы готовиться к полётам в дальний космос: к Луне, Марсу и обратно.
«СП»: Насколько полезную для такой подготовки информацию собрал «Бион»?
— Такая иллюстрация, говорящая об интересе к этому эксперименту. Нам, чтобы обработать собранную информацию, требуется полгода. Но уже через неделю от меня ждут доклада. Так не терпится узнать хоть что-то.
«СП»: А обычные магнитные бури, которые, условно говоря, случаются раз в месяц, будут влиять на космонавтов РОС?
— На этой орбите влияние не такое сильное, как на МКС, потому что это — уже высокоширотная орбита.
Что делают магнитные бури: во-первых они приводят к высыпанию из радиационных поясов электронов. Но это не так страшно, у них маленькие пробеги и обшивка станции от них защищает. Опасно то, что сильные магнитные бури сдвигают порог геомагнитного обрезания. Это приводит к тому, что частицы легче проникают на орбиту. Но это — для орбиты МКС.
А новая орбита — она уже высокоширотная, там уже всё открыто, и на каждом витке эти частицы проникают. Но там эти магнитные бури менее опасны, чем на среднеширотных орбитах, — рассказал Вячеслав Шуршаков.
Ранее глава «Роскосмоса» Дмитрий Баканов, заявлял, что изучение результатов работы биоспутника позволит исследовать возможность запуска людей на орбиту, рассматриваемую среди прочих вариантов для размещения РОС.
О том, насколько экипаж спутника «Бион-М» № 2 приблизил создание РОС, «Свободной Прессе» рассказал руководитель пресс-службы ИМБП Олег Волошин.
— Определение орбиты для РОС — это лишь одна из задач эксперимента. А общее название звучит так: биологическая индикация орбиты.
«СП»: К решению о том, смогут ли космонавты работать на этой орбите, мы приблизились?
— Нужно дать время учёным, чтобы оценить степень воздействия на мышей и прочую фауну. Сложность ещё и в том, что в самом «Роскосмосе» ещё не решили, какую орбиту выбрать для РОС. Хотя эти вопросы взаимосвязаны. Но там многое упирается ещё и в технологические форматы и возможности.
Поэтому первое время космическое ведомство просило нас вообще не упоминать РОС при разговоре о спутнике «Бион». Но на часть вопросов мы дадим ответы, так же как это делали после запусков биологических спутников перед началом пилотируемых полётов на те орбиты, которые сейчас освоены.
Как рассказал «Свободной Прессе» заведующий отделом внедрения научных достижений ИМБП Марк Белаковский, эта научная экспедиция готовилась 12 лет.
