На вечере Анатолия Эфроса.
тестовый баннер под заглавное изображение
В ЦДТ (нынешний РАМТ) Анатолий Васильевич пришел в в 1953 году. А в 1954-м вышел его спектакль «В добрый час!» по пьесе Виктора Розова и о молодом режиссере узнала вся театральная Москва. В этом театре Эфрос провел 10 счастливых лет, поставил 14 спектаклей, благодаря которым в детский театр хлынули взрослые зрители. Как сказал нынешний худрук РАМТа Алексей Бородин, ЦДТ стал самым честным театром, там говорили о том, что волновало людей.
Зрители, а среди них были две Ольги Михайловны, работавшие с Эфросом, – Яковлева и Остроумова, режиссер Михаил Левитин, экс-директор Большого театра Владимир Урин, дочь, сын, внучка и правнучка драматурга Виктора Розова, внучка Александра Хмелика, автора пьесы «Друг мой Колька», много театральных людей, расположились прямо на сцене. Предполагался полуторачасовой ностальгический вечер, но едва уложились в два часа.
Сначала сыграли композицию в постановке актера театра Алексея Мишакова по текстам Эфроса с фрагментами поставленных им в ЦДТ пьес силами уже современных актеров, в основном молодых. Они как шесть персонажей в поисках автора, играли Шекспира, Чехова, Розова, меняли роли, чтобы интуитивно приблизиться к атмосфере, царившей когда-то у Эфроса. Только он мог добиться недостижимого. Например, ощущения «небо упало». Об этом чуть позже расскажет Михаил Левитин.
Алексей Бородин.
От лица Анатолия Эфроса вышел Андрей Бажин с одной из книг из четырехтомника мастера, по которому до сих пор учатся новые поколения режиссеров и театроведов. На импровизированного Эфроса внимательно смотрела из первого ряда главная актриса его театра Ольга Яковлева.
Вторая часть пошла не совсем по сценарию. Первым вышел Алексей Бородин, поделившийся тем, чем стал для него Эфрос, как плакал, когда он умер. Михаил Левитин говорил о Розове как изумительном драматурге, о Хмелике как нужном поколению драматурге. Он рассказал забавную историю, как учил мастера ставить спектакли, а тот прислушивался, поскольку умел слушать других.
«У Эфроса с годами обнаружилась способность предчувствия события. Главное событие не играется впрямую, оно растворено в людях. В этом театре предчувствие еще игралось впрямую, еще не владело Эфросом. Он к современности относился как к вечности». Левитин удивлялся тому, как в в затхлом театральном сообществе благодаря Эфросу откуда-то появлялись свежие люди на сцене.
Геннадий Сайфулин, начинавший в ЦДТ, игравший в спектаклях Эфроса «Друг мой Колька» и «Цветик-семицветик», благодарил театр и мастера за полученные на этой сцене азы театрального дела. «Цветик-семицветик» вспоминали неоднократно. Владимир Урин рассказал, что это был вечерний спектакль, на котором не было ни одного ребенка.
Ольга Яковлева от себя решила ничего не говорить. Она принесла архивные газетные вырезки с текстом своего партнера по спектаклю «Лето и дым» Владимира Качана. В этом тексте он сравнил Эфроса периода работы в Театре на Таганке с георгином в крапиве. Все это Яковлева долго зачитывала, все три страницы, приговаривая, что нам, наверное, будет скучно.
Ольга Яковлева и Владимир Урин.
Потом к ней обратились из зала слегка разочарованные зрители, очень ждавшие ее собственных слов об Эфросе, спрашивали, почему она в очередной раз промолчала. Ольга Яковлева ответила: «Рассказать даже в течение часа, что такое Эфрос, довольно сложно. Для этого не всегда есть настроение, и не то время. Я написала книгу, и там есть все о нем. Это целая жизнь. Как ее можно рассказать?»
Ольга Остроумова тоже взяла паузу, сказав, что ей нечего добавить, но все-таки произнесла пару фраз о том, что Эфрос был вдохновенным человеком. В финале вышла зрительница, член актива ЦДТ, видевшая все спектакли Эфроса. А потом гости долго не расходились, обнимались, разговаривали на сцене, фотографировались. Многие давно не виделись. Собственно, для этого и затевался этот вечер, мотором которого стал главный режиссер РАМТа Марина Брусникина.
