тестовый баннер под заглавное изображение
Одна из самых популярных не только в Москве, но и в большинстве других городов и весей нашей Родины (тогда еще Советского Союза).
Одного из тех, кто стоял у ее истоков, а потом, через несколько лет, надолго ее возглавил, звали Львом, ЛевЮрьичем, Львом Юрьевичем — со всем уважением!..
Хотя тогда еще просто — Лёвой.
Лёва! Лев Новожёнов. Журналист, Писатель, Редактор… Телеведущий, Продюсер… — но это уже позже.
Однажды — как раз тогда еще — был эпизод.
Автор, у которого «зарубили» слабенький рассказ, вдруг решил поставить вопрос ребром и заявил:
— А вот, ЛевЮрьич, вчера у вас на полосе вышел рассказ Такого-то, так он что — лучше моего разве? Почему его печатаете, а меня — нет?
А? Строгий такой наезд, с намеками…
Можно было, конечно, и не отвечать.
Можно было просто плечами пожать и отвернуться гневно.
Можно было резко послать Этого Самого с его намеками куда подальше (тогда тоже было известно — куда).
Можно было, наконец, уйти в чистое литературоведение и разобрать по косточкам достоинства рассказа Такого-то по сравнению с такими-то недостатками «зарубленного» материала Этого Самого.
Лев Юрьевич (тогда еще просто Лёва) отреагировал быстро и просто:
— Понимаете, все плохие и средние места уже заняты. Остались только хорошие…
Как-то так…
Кстати, одно хорошее место и на полосе, и в газете, а потом и на телевидении, да и вообще по жизни — одно хорошее место явно было уже занято. И тогда, и позже, и сейчас.
Человек на своем хорошем месте — в хорошем смысле этого слова.
Журналист, Писатель, Редактор… Телеведущий, Продюсер…
Сегодня у него круглая дата.
Да, знаю, что 79 лет, но с определенного возраста мне кажется, уже все даты — круглые!
С чем его особенно приятно поздравить именно здесь, в этой газете, на этой полосе, где когда-то все так хорошо начиналось!
Лёва! ЛевЮрьич! Лев Юрьевич, дорогой!
Будь нам всем здоров!
Ну и — вообще!
Твой БорГур с приветом
(тогда еще просто — Борис ГУРЕЕВ).
Борис Гуреев
Проза жизни
СТОЛИЧНАЯ ШТУЧКА
Во дворе никто не верил, что я москвич. Никто-никто. Было обидно.
Двор находился в самом центре города Брянска и прилегал к дому, выходившему фасадом на главную площадь с памятником Ленину, а вождь, в свою очередь, взирал на городской театр, восстановленный пленными немцами после почти полного разрушения во время войны, и на меня, маленького, запускающего бумажных голубей с балкона нашей квартиры.
Тут необходимо заметить, что вопрос, что к чему прилегало — двор ли к дому или дом ко двору, — имел для меня высокое философское значение, как что было в начале — курица или яйцо, или архетипическое, дворовое: кто первым начал. Во всяком случае, в ту пору двор был главнее, ибо там проходила наиболее интересная и существенная часть жизни.
Нравы во дворе были обыкновенными — дворовыми. Подойдет, бывало, какой-нибудь здоровяк к малышу и спросит: «Хочешь, Москву покажу?» Ответ не имел значения. «Москву» все равно показывали. Голову пацана крепко стискивали ладонями, а его самого чуть приподнимали над землей, так, что темнело в глазах и выступали слезы.
Впрочем, скажите на милость, кто ж не хотел бы увидеть Москву?! Еще как хотели! Были среди таких как отдельные личности, так и целые вооруженные до зубов армии. Очень хотели и увидели. Кто в огне пожаров, кто в окуляры биноклей (видит око, да зуб неймет), кто — шагая в колонне военнопленных по Садовому кольцу в Москве.
Зачем же мне так уж важно было, чтобы меня признали москвичом? Как я сейчас понимаю, хотелось быть замеченным: не такой, мол, как все, особенный, эдакая столичная штучка. Даже в самом маленьком существе может произрастать большое тщеславие.
А потом от нас с отцом ушла моя мама и его законная жена в одном лице. Уехала отдыхать на юг и потом обнаружилась в Москве с новым спутником жизни. И она не меньше моего любила Москву. Я очень счастливый человек: у меня были два дедушки, две бабушки, да в придачу еще отчим и мачеха со своими гроссфатерами и гроссмутерами. Но это произойдет потом, а пока мы остались с отцом вдвоем. И я неожиданно для себя самого приобрел у нас во дворе популярность. Обычно из семьи уходил мужчина, пьяница и бабник, а тут вона как. И на мои притязания быть москвичом махнули рукой. Раз они, то есть мы, такие оригинальные, то, скорее всего, москвичи и есть. Богема, одним словом.
Лев Новоженов
***
В день рождения Льва Юрьича
Вместо штатного звонка
Поздравление озвучу я
Здесь, под куполом «МК» —
с пожеланьем наилучшего
и всего, что в нашем случае
не вместит моя строка…
Владимир Вишневский
Редактор отдела Джангули Гвилава, e-mail: satira@mk.ru
