Ярослав Тимофеев. Фото: Иван Новиков-Двинский
тестовый баннер под заглавное изображение
Закрытие фестиваля VIVACELLO вел музыковед Ярослав Тимофеев, как он это умеет: с шутками, игрой слов и интересными наблюдениями. Так, он подметил, что фестивалю до совершеннолетия остался год, поэтому можно и похулиганить. И музыкальных хулиганств было немало и сразу на трех площадках: в Концертном зале имени П.И. Чайковского, ДК «Рассвет» и Рахманиновском зале консерватории. Финальная проказа пришлась на филармонию.
В этом году арт-директор фестиваля Борис Андрианов избрал главным словом «гармония», под эгидой этого слова и выстраивали программу финального вечера, для которого выбрали музыку композиторов последнего столетия, и уже на этом этапе было странно — эпоха-то у нас с потрясениями, мы и сами все ищем ту самую внутреннюю гармонию…
— Но и нам сам бог велел вспомнить о гармонии, поскольку находимся мы в «фил-армонии», то есть буквально в месте, где собираются любители гармонии. Слово это греческое, приводится как «связь», «соединение», «сочетание». И уже древние греки обнаружили, что гармонию создает сочетание не одинаковых и непохожих вещей, а наоборот, — рассуждает ведущий. — Вот скажем, если мы возьмем два помидора, это еще не будет гармония. А если помидор соединится с огурцом и сметаной — тогда уже начнется гармония.
Искал гармонию и Рихард Штраус, чьей музыкой открыли программу закрытия. Его Дуэт-концертино для кларнета (Игорь Федоров), фагота, струнного оркестра и арфы. Вместо фагота звучала виолончель (Борис Андрианов), что оказалось интересным и удачным решением, ведь в центре внимания сегодня как раз поиск интересных дуэтов виолончели с неожиданными партнерами, ведь только так достигается гармония.
Леонид Винцкевич (фортепиано), Борис Андрианов (виолончель). Фото: Иван Новиков-Двинский.
Концертино — последнее законченное сочинение Штрауса, ему было тогда 83 года. Широко известен факт, что на склоне жизни музыкант выбрал неправильную сторону, за что поплатился. По окончании Второй мировой войны Штраус перебрался в Швейцарию, где жил два года. Там приходилось постоянно переезжать, не было собственной библиотеки, и, как предполагает Ярослав Тимофеев, «сочинения были для него терапией». Музыка светлая, пасторальная, «не просто гармоничная, но гармонизующая».
Московская премьера Диптиха для виолончели, домры и камерного оркестра Ефрема Подгайца стала событием. Причем неожиданный дуэт инструментов «из разных опер», симфонического и народного оркестров, третий по счету эксперимент на фестивале за всю его историю. А инициатор удачной шалости — домристка Екатерина Мочалова. «Диптих» тоже основан на контрасте противоположностей в поиске заветной гармонии. Странный и необычный дуэт — доказательство, что даже противоположности могут гармонично существовать в одном пространстве, будь то жизнь, будь то музыкальное произведение. Казалось бы, элегантная виолончель — и простая, милая домра с ее душещипательным звуком, но явно уступающая в изыске виолончели, — китч? Ни в коем случае. У домры здесь оказалась потрясающая мелодия, которую виолончель раскрыла, подчеркнула, но не перебила, оставив первенство за малышкой-домрой. Трогательная деталь:
— Вы услышите в самом начале, как виолончель будет играть пиццикато (щипковый прием игры. — М.Б.), словно подбираясь на цыпочках, чтобы не испугать маленькую домру, — отмечает Ярослав Тимофеев.
В этот раз, как и на открытии фестиваля, не обошлось и без путешествий — отправились в жаркую Аргентину с ее сочным и страстным танго, ароматное и пылкое в музыке Астора Пьяцоллы. Композитора много ругали, мол, разрушил танго, изуродовал. Но были и поклонники, которые обожали его музыку, и таких, как показало время, оказалось намного больше.
— Для танго нужны двое, — рассказывает ведущий, — Следуя этому принципу, Пьяцолла написал «Историю танго». У него есть «Времена года», а здесь перед нами времена века, где композитор исследует, как менялась культура танго.
Первая часть «Бордель 1900» — там зарождался танец, музыка столь яркая, что мы буквально слышим свисток полицейского во время облавы на сомнительное заведение. Единственная мажорная часть, ведь сам композитор настаивал, что танго — печально, трагично. Далее — «Кафе 1930», где не столько танцуют, сколько слушают, «Ночной клуб 1960» — танго объединяется с босса-новой, бразильским джазом, и наше время — «Сегодня в концертном зале 1990» — то самое оригинальное пьяцолловское танго.
В этом номере гармонию искали виолончель в руках Бориса Андрианова и гитара в объятиях Артема Дервоеда.
В финале звучал Российский национальный оркестр в полном составе под управлением Михаила Татарникова, а вместе с ним солисты семья Винцкевич Леонид и Николай за фортепиано и саксофоном, на бас-гитаре Иван Катков, за виолончелью Борис Андрианов, а также перкуссионист Александр Зингер. Таким ярким составом представили мировую премьеру, с «гармоничным» название «Святые и грешники» Кори Аллена в редакции Леонида Винцкевича. Аллен — американец, композитор и мультиинструменталист, который прекрасно знает, что, как и с кем сочетать, но при этом его принцип: все могут играть со всеми. В первой части произведения заложена идея «музыки капоэйры», бразильского боевого искусства, в котором сочетаются и акробатика, и танцы, и музыка. Виолончель в руках солиста превратилась в беримбау — бразильский однострунный ударный инструмент, его Андрианов изображал на своей виолончели. Не обошлось в произведении без джаза, блюза, босса-новы:
— В финале наступит время тотального веселья, поскольку автор считает бразильскую музыку самой искренней и радостной музыкой на свете, — заключает ведущий.
Но тотальное веселье наступило на бис, когда все участники концерта вышли джазовать, сменив привычные инструменты на ударные, со своим остались только Леонид и Николай Винцкевич и перкуссионист Александр Зингер. Зажгли по полной! И нахулиганились вдоволь. Шалость, как говорится, удалась!
