тестовый баннер под заглавное изображение
Информация, честно говоря, не очень удивила. Ну меньше стали покупать валюты. Что удивительного?
Для полноты картины примем к сведению и информацию Банка России о том, что спрос на валюту со стороны физических лиц в июле, если его сравнивать с июнем 2025 года, был все-таки больше на 53% (купили в июле на 119,5 млрд рублей, в то время как в июне покупки были на 77,9 млрд рублей). Это прежде всего объясняется сезонным фактором: все-таки июль гораздо более «отпускной» месяц по сравнению с июнем, в нем всегда спрос на валюту был выше, плюс совсем уж «отпускной» август.
Однако общую тенденцию это не меняет. Если смотреть в годовом сравнении, то валюты стало приобретаться все-таки гораздо меньше. Встает естественный вопрос: так если валюта нужна для зарубежных отпусков (тем, кто сегодня однозначно в меньшинстве), то вроде меньше в этом году ездить не стали. Тогда почему валюта стала менее популярной у россиян?
Ответ на этот вопрос достаточно очевиден — надо только вспомнить, для чего люди вообще приобретали валюту. Помимо тех, у кого есть возможность съездить за границу (для расчетов нужна наличная валюта, платежные карточки сейчас не работают), приобретение валюты еще всегда рассматривается как надежный подход к сбережению своих накоплений. Однако уже с 2024 года ставки по рублевым депозитам в банках, да и по накопительным счетам были столь велики (да и к тому же рубль в первой половине 2025 года активно укреплялся!), что выбор валюты в качестве средства сбережения стал совсем непопулярным. И россияне сделали вполне прагматичный выбор: они стали гораздо меньше приобретать валюты, уйдя в рублевые депозиты.
Что будет дальше, зависит от ряда факторов — валютного курса рубля, величины обещаемых процентов по депозитам, доступности зарубежного туризма (улететь и прилететь сегодня без задержки рейсов, мягко говоря, не очень-то, по понятным причинам, получается), уровня денежных доходов россиян и пр. Причем факторы эти вполне могут быть разнонаправленного действия. Если доходность по депозитам станет снижаться, что уже происходит, это будет способствовать повышению привлекательности валюты как средства сбережения. Однако никакая привлекательность валюты не обеспечит рост покупок, если не будет, на что ее покупать. Значит, важна динамика денежных доходов населения. Последняя, с учетом явного замедления экономики, вполне может быть и негативной. Во всяком случае, сегодня такой вариант развития событий исключить нельзя.
Однако, как бы ни складывалась ситуация с покупкой валюты населением, она с точки зрения экономических последствий отличается от той, которая складывается на корпоративном рынке. Повторюсь, речь идет именно о последствиях.
С одной стороны, вроде все то же самое. В мае-июне 2025 года чистые продажи иностранной валюты крупнейшими экспортерами (29 компаний) составляли 7–8 млрд долларов. Причем в июле было продано 8,1 млрд долларов, что на 7% больше по сравнению с июнем (7,5 млрд долларов). При этом (что важно!) среднедневные чистые продажи сократились в июле 2025 года по сравнению с предыдущим июнем на 11% из-за большого количества рабочих дней в июле.
Если мы посмотрим уровень продаж валюты крупнейшими российскими экспортерами год назад, то тогда он был значительно выше — более чем в 1,5–2 раза. В июле 2024 года крупнейшими экспортерами было продано 12 млрд долларов экспортной выручки, а в мае и вовсе 14,9 млрд долларов.
Получается, что корпоративные продажи валюты в текущем году серьезным образом уменьшились. Причем это не означает, что экспортеры решили придерживать экспортную выручку. Отношение чистых продаж иностранной валюты к валютной экспортной выручке 29 крупнейших российских экспортеров составляло, по данным Банка России, в феврале–апреле 2025 года 97–99%, снизившись до 86% в мае 2025 года. Просто вот такая получилась выручка, вот такая конъюнктура на внешних рынках.
Теперь о рисках уменьшения купли-продажи валюты, которые не совсем очевидны, когда мы говорим о физических лицах, и вполне себе очевидны, когда речь идет о корпоративном секторе. На последнем и остановимся.
Если сильно падают продажи экспортной выручки, снижаются и доходы экспортеров. Падают доходы экспортеров — недополучает средства бюджетная система. А вот это уже чувствительно. Что там с доходами того же федерального бюджета?
По предварительной оценке исполнения федерального бюджета за январь–июль 2025 года дефицит бюджета составил, как сообщил Минфин России, почти 4,9 трлн рублей. Это в 4 с лишним раза (!) больше, чем было за тот же период в прошлом году, и почти на 1,1 трлн рублей больше, чем должен, в соответствии с последними законодательными правками, составить дефицит по итогам всего 2025 года (а тут за 7 месяцев). Это вообще рекордный показатель за последние годы. И сложился он в значительной мере таким потому, что идет большой недобор нефтегазовых доходов.
Так, в январе–июле 2025 года нефтегазовые доходы федерального бюджета оказались более чем на 1,2 трлн рублей меньше, чем те же доходы за аналогичный период 2024 года. И это прямое следствие уменьшения продажи валюты экспортерами.
Плюс учтем такой важный момент, как валютный курс рубля. Изначально бюджет исходил из того, что среднегодовой валютный курс составит 96,5 рубля за доллар. Сравните с нынешним (около 80 рублей за доллар), да и не только нынешним, но и вообще с валютным курсом в последние месяцы, и станет понятно, почему федеральный бюджет недобирает так много нефтегазовых доходов.
Получается, что в 2025 году экспортеры стали и валюты меньше продавать, и курс ее совсем невыгодным стал для бюджета. Результат — дыра в федеральном бюджете, большая дыра. А это риски, и риски очень значительные. Если расходы намного превышают доходы, с этим надо что-то делать. И все, что бы ни предприняли, это болезненно, особенно урезание расходов. Но болезненно и повышение налогов. Налоговая нагрузка и так серьезно повысилась в 2025 году, а тут еще риски дальнейшего ее роста из-за проблем с бюджетными доходами. Повышаем налоги — это еще больше угнетает предпринимательскую деятельность, снижает возможность бизнеса повышать зарплаты работникам.
Можно, конечно, с целью балансировки бюджета опустошить Фонд национального благосостояния (ФНБ), но это временное решение вопроса, а дефицитность федерального бюджета стала хронической, к тому же размер дефицита в текущем году серьезным образом увеличился. Получается, что стратегически и это не выход.
Реально те процессы, которые сегодня можно наблюдать на валютном рынке, говорят о серьезных проблемах в российской экономике, которые могут быть решены только при выходе на устойчивый высокий экономический рост. Пока же мы находимся на другой траектории — замедления этого самого роста. Процесс этот можно назвать, как сейчас становится модным, переходом к сбалансированному росту, но сути дела это не меняет. Это торможение экономики с риском ухода в рецессию.
