тестовый баннер под заглавное изображение
Кажется, про нее все известно. Она будто жила «за стеклом», на просвет, хотя всегда старалась скрывать свою частную жизнь. Прайвеси — это святое. Но все знали: шестеро мужей, и один из них Иосиф Кобзон, тяжелые, очень непростые отношения со взрослой дочерью, с мамой, трагедия с внуком Марком, которого назвали в честь ее любимого папочки. Да, папа — это нечто особенное для Люси, ее идеал мужчины, ее непередаваемая пронзительная любовь.
Все остальное напоказ. Ее фильмы, спектакли, любимые песни, песни военных лет. Ее бенефис у режиссера Гинзбурга, где она блистала. Ее звездный час и забвение, а потом она для творчества родилась вновь и навсегда. Еще все видели ее борьбу с возрастом, эти ножки, эту вечную талию 48 сантиметров. Да, и смеялись, и пародировали довольно жестоко. Но ведь ей всегда было 28 лет, только 28 и ни днем больше.
Ходят легенды о ее характере, таком трудном, тяжелом, неуживчивом. Ну да, есть и такое. Когда Алексей Герман, великий наш творец, пригласил ее на фильм «Двадцать дней без войны» по Симонову, то так сразу и сказал: «Вообще я хотел другую актрису, но она не смогла, поэтому придется с вами». Высокие отношения. Она это запомнила. Ну, вы же знаете, как Герман снимает кино? Всех на свете мучает, себя прежде всего, и вообще не дает расслабиться. По сценарию, героиня Людмилы Марковны должна быть подстрижена в очень короткий «бобрик». Должна, значит, будет, и никаких гвоздей. Вариант Ролана Быкова с маленькой Кристиной Орбакайте в «Чучеле», когда Алла Борисовна, мама, наотрез запретила брить дочь наголо, и тогда ей надели парик, — отменяется. Герман — это натурализм чистой воды. Вот нужно ему было, чтобы народный артист Андрей Миронов падал лицом в грязь в «Лапшине», значит, будет только так и не иначе. В грязь! По мере того, как шли съемки «Двадцати дней без войны», отношения режиссера и главной актрисы становились почти враждебными. А когда съемочная группа узнала, что казахстанский верблюд, свободное дитя пустыни, плюнул в Германа от всей души, Людмила Марковна так обрадовалась, что заказала всей группе шампанского. Что потом? Потом получился шедевр, где Гурченко заблистала новыми своими неповторимыми драматическими красками, вот так. Это кино, ребята.
В блистательном фильме Тодоровского «Любимая женщина механика Гаврилова» она опять во всем не соглашалась с концепцией режиссера, после чего они поругались там, на съемочной площадке, слава богу, не навсегда. Людмила Гурченко просто взяла руководство фильмом в свои руки, практически отстранив уважаемого Петра Ефимовича от его прямой работы. К примеру, в последнем кадре Шакуров, он же Гаврилов, по сценарию, должен был появиться пред очи своей любимой женщины Людмилы Марковны в инвалидной коляске. Для смеха. Но Гурченко совсем не нужна здесь была комедия, потому что любовь, да еще такая ожидаемая, невостребуемая, — это очень серьезно. Она тут же отменила коляску, вот и получилась та знаменитая финальная сцена. Прекрасная, как сама любовь.
Есть кадры, когда главные ее режиссеры — Рязанов, Герман, Тодоровский — вручают Людмиле Марковне приз за честь и достоинство и поют в связи с этим импровизированную актуальную песню. Так вот, Рязанов, которого она боготворила, поет от души, старается, рядом стоит Алексей Герман с тяжелым взглядом, вообще не поет (хотя для этого вручения он специально приехал в Москву из Петербурга), ну а Тодоровский подыгрывает на своей любимой гитаре, но взгляд такой грустный-грустный. И лишь она, Людмила Гурченко, вся сияет, благоухает. Она им все простила, как и они ей. Не для себя же старалась, ругаясь, а лишь для святого творчества.
Да, она не любила конкуренток, и это факт. На съемках фильма «Моя морячка» сцепилась с Любовью Полищук ни за что ни про что, так кажется. Но у Люси на всё всегда были свои причины.
Она была очень ранимой на самом деле. На съемках блистательной комедии Владимира Меньшова «Любовь и голуби» ее увидала какая-то случайная женщина, зрительница, побежала к Люсе объясняться в любви: «Ой, Людмила Марковна, как я рада вас видеть. А что это у вас морщинки, неужели? Ах, как бежит время». Святая простота. Услышав это в свой адрес, Людмила Гурченко заплакала, да просто зарыдала и в этот день больше сниматься не могла. «Дурак, испортил песню» — и так можно сказать некоторым отдельным зрителям.
Она искала понимания от самых близких людей. Два последних ее мужа были просто замечательными, понимали Люсю как никто больше. Они — Константин Купервейс и Сергей Сенин — были намного ее моложе, но опекали практически по-отцовски. Похоже, как женщина она была с ними счастлива, хотя с Купервейсом они и расстались.
Незадолго перед своим уходом она опять пошла на эксперимент и сняла фильм «Пестрые сумерки». Про слепого музыканта Олега Аккуратова, который теперь стал знаменитым пианистом. Она там играет главную роль, вся музыка ее, ну и поет, конечно. Тогда фильм не имел успеха, но сейчас… Ведь всё, что связано с Людмилой Гурченко, так важно, в любое время, в любом возрасте. Ну покажите этот фильм!
…На премьере была встреча со съемочной группой. Людмила Марковна там была просто шикарна, так молода, красива. Так хорошо говорила, представляя всех. Ослепительно улыбалась. Тогда подумалось: боже, чего ей это стоит. Вот так собраться, напрячься, так изображать радость. Каких неимоверных усилий! Но чтобы зритель ничего не заметил, лишь только видел вот эту ее легкость, воздушность. Ну да, ведь ей всегда будет 28 лет.
Браво, актриса!
РОЛЬ ЕЕ ЖИЗНИ
