Евгений Писарев возле памятника.
тестовый баннер под заглавное изображение
С утра в понедельник зарядил поздний осенний дождь, который успел смыть первый снег и основательно промочить покрывало на установленном накануне памятнике. Покрывало оказалось не белым, какое полагается в подобных случаях, а темно-синим. Потому что «темно-синий — цвет Камерного театра», объясняют собравшимся на церемонии открытия.
Надо сказать, что место для скульптурной композиции выбрано идеально: оно на стороне театра, на углу, где фотогалерея нынешних спектаклей Пушкинского сворачивает в переулок. Это место как будто ждало Таирова и Коонен.
Открывая церемонию, художественный руководитель театра Евгений Писарев говорит:
— Наш театр появился прежде всего благодаря Александру Таирову и Алисе Коонен. Именно они в 1914 году пристроили к особняку на Тверском бульваре зрительный зал и сцену и открыли здесь Камерный театр, который до сих пор любим зрителями и вообще оказал огромное влияние на мировой театральный процесс. К сожалению, его наследие было почти полностью утеряно, поэтому мы считаем своим долгом — и художественным, и нравственным — возродить память об этом уникальном театре и его создателях.
На открытие пришло много театрального народа: почти вся труппа Пушкинского, сотрудники настоящие и бывшие, Михаил Швыдкой, директора и худруки театров — Кирилл Крок, Софья Апфельбаум, Михаил Левитин. В общем, те, кто понимает значимость произошедшего события и той исторической несправедливости, которую наконец исправили. Александр Таиров был изгнан из своего театра в 1949 году, а его супруга и муза, актриса Алиса Коонен, прокляла театр, но осталась жить в квартире за стеной сцены и никогда больше не выходила на нее. Так и жил бывший Камерный с легендой о проклятии.
— Я уверен, что теперь, с появлением памятника, это проклятие с театра будет снято, — сказал Михаил Швыдкой и сделал экскурс в историю московских домов. Так, в доме №17 по соседству на верхних этажах всегда жили военные, они любили Пушкинский театр, а в доме №19 жили артисты Камерного театра, и один из них — Юлиан Хмельницкий — написал замечательную книгу о Таирове.
Другой знаток творчества Таирова — худрук московского Эрмитажа Михаил Левитин, который еще застал Коонен и провожал ее до театра, уверен, что это памятник прежде всего любви двух замечательных людей. А ректор ГИТИСа Григорий Заславский отметил, что памятник пополнит немногочисленные ряды так называемых домашних скульптур, то есть не тех, что стоят на высоких постаментах, а на уровне человека. Ну и, опять же, преимущество места для студентов его вуза — от ГИТИСа до Пушкинского рукой подать.
И вот Евгений Писарев вместе с директором театра Владимиром Жуковым убирают синее полотно. Правда, это у них получается не с первого раза — ткань зацепилась за вытянутую руку актрисы и как будто не хотела до конца открыть собравшимся памятник. Красивый, нежный, работы талантливого скульптора Филиппа Трушина.
Таиров и Коонен застыли в бронзе, одетые не по нынешней погоде: она в легком платьице с заниженной талией, в таких в начале прошлого века танцевали чарльстон, на нем — легкий костюм, и оба держат в руках птиц. Птицы же у их ног.
Надо сказать, что история знакомства скульптора с создателями Камерного театра носит детективный характер. Шесть лет назад барельеф с могилы Таирова и Коонен на Новодевичьем кладбище, представлявший актрису в роли Федры, был украден. Его восстановлением тогда занялся Филипп Трушин.
— Благодаря чьему-то преступлению я узнал об этих выдающихся деятелях театрального искусства, их непростой судьбе и творческом пути. Таким образом, мой путь привел меня в Пушкинский театр.
И вот теперь памятник занял полагающееся ему в Москве место. Мимо точно не пройдешь.
В Москве открыли памятник Александру Таирову и Алисе Коонен
Смотрите фотогалерею по теме
