Начнем с откровений Хаваджа Асифа — министра обороны Пакистана — высказанных им в интервью журналисту канала Geo TV: «Говоря о ядерном потенциале Пакистана, необходимо четко понимать один важный момент. Создание нашего потенциала началось давно, еще на стадии испытаний ядерного оружия. В настоящее время у нас сформированы силы, находящиеся в постоянной готовности к боевому применению. И вот теперь все что у нас есть, включая возможности, будут представлены в соответствии с положениями этого соглашения».
«Это соглашение» — ни что иное, как подписанное 17 сентября 2025 года сенсационное «Соглашение о стратегической взаимной обороне» между Пакистаном и Саудовской Аравией, которое уже окрестили «исламским НАТО». Ключевым вопросом у непричастных стали терзания по поводу ядерного «зонтика» Исламабада. Распространяется ли его защитное действие на партнера по соглашению. Хавадж Асиф подтвердил — да, означает!
Не менее интересен и другой посыл пакистанского министра обороны. Звучит он так: «Условная дверь для вступления в восточный военный альянс открыта и для других стран». Более того, источники из военного ведомства Пакистана сообщают, что кандидаты на вступление есть уже сегодня, однако для принятия взвешенного решения требуется некоторое время.
Тем не менее даже в том виде, в котором этот союз уже существует, объединение Исламабада и Эр-Рияда следует позиционировать в качестве события исторического значения. Обогащенный уран в сочетании с баснословными нефтяными доходами — несокрушимая сила. России ли этого не знать.
Тем более, что исламская ядерная бомба — это не просто идеологическое клише, это геополитическое предприятие с длиной историей. Оно изначально получило такое название, если хотите, родовое имя — «исламский».
Еще до начала своей президентской карьеры Зульфикар Али Бхутто задавался вопросом: «У христиан своя бомба есть, у иудеев тоже, теперь вот и индуистов. Пора бы и мусульманам создать свою». Поэтому никого не удивило, что, когда в 1971 году он стал президентом, Исламабадом была запущена программа по обогащению плутония.
Идеологической основой этой программы стал очередной конфликт с Индией и болезненное поражение в третьей индо-пакистанской войне (декабрь 1971 г.), в результате которой Восточный Пакистан (Бангладеш) получил независимость даже несмотря на активную поддержку США.
Следует признать, что определение «исламский» стало превосходным маркетинговым решением. Еще тогда Саудовская Аравия — государство Мекки, Медины и хаджа — не только финансово поддержала атомную программу Пакистана, но и помогла попавшему под санкции после проведения ядерных испытаний Исламабаду бесплатными поставками нефти.
Еще один интересный момент. Исламский ядерный проект можно назвать еще и проектом семейным. Заявивший в день испытаний о том, что теперь «Пакистан по очкам сравнялся с Индией» Наваз Шариф (в то время занимавший пост премьер-министра), является старшим братом сегодняшнего премьера Шахбаза Шарифа, подписавшего с наследным принцем Мухаммедом то самое «Соглашение о стратегической взаимной обороне». В руководстве же Саудовской Аравии все родственники по определению.
Но, как показывает история, в политическом плане такие семьи, как правило, объединяются против кого-то. И хотя ни министр Асиф, ни наследный принц Мухаммед никого из внешних врагов не обозначили, три кандидата на это незавидное место видны невооруженным глазом.
Пальму первенства следовало бы отдать Ирану. Извечный конфликт шиитов и суннитов до сих пор не завершен, однако в течение последних двух лет случилось то, что позволяет сместить Тегеран с высшей ступени этого пьедестала.
Во-первых, атаки Израиля изменили отношение Пакистана с враждебного на сочувственное. Во-вторых, усилиями Пекина Тегеран и Эр-Рияд начали сближение и строят добрососедские отношения. И, наконец, в-третьих, в ходе боевых действий все против того же Израиля Иран показал рассудительность и отсутствие зашкаливающей агрессивности, которую ему приписывали.
Следующий в этом списке исторический враг Пакистана — Индия. В сфере ядерного оружия у этих стран паритет, однако экономически их сравнивать нельзя. К тому же у Исламабада отсутствует надежный доступ к источникам энергии.
Проведя весной этого года военную операцию «Синдур», Нью-Дели дал понять, что сам и только сам решает, когда начинать и заканчивать боевые действия. Результативность «миротворческих» усилий Дональда Трампа Нарендра Моди категорически отвергает.
Благодаря альянсу с саудитами Исламабад может не бояться нефтяного эмбарго. Более того, соглашение предусматривает содействие в сфере разведки, подготовки войск, плодотворное сотрудничество по линии военно-промышленного комплекса.
В общем, для Нью-Дели этот договор, как кость в горле. Однако Эр-Рияд не настроен на конфликт, а потому до Индии всячески пытаются донести, что «исламское НАТО» нацелено не на них.
И, наконец, Израиль — безудержно стремящийся на первое место в этом печальном списке адресатов военного альянса Пакистана и Саудовской Аравии. Кстати, ядерно-нефтяной союз был документально оформлен после удара Израиля по столице Катара Дохе, взволновавшего весь арабский мир.
В отличие от Ливана, Йемена, Палестины, Ирана или Сирии Катар имел гарантии неприкосновенности от Вашингтона, однако, правительство Биньямина Нетаньяху это не остановило.
Так что исламский ядерный проект весьма и весьма необходим арабскому миру. Он, мягко говоря, формирует для Тель-Авива новую и крайне опасную политическую реальность.
Кстати, еще в прошедшем столетии амбиции саудовских принцев простирались и на создание собственного ядерного оружия, но они повелись на «плюшки» от США. Американцы наобещали саудитам много: оборонную поддержку, гарантии безопасности, военно-техническое сотрудничество и контроль поведения Израиля. Сегодня, судя по событиям в Катаре, контроль утрачен полностью.
Президент Трамп пытается делать хорошую мину при плохой игре — мол Нетаньяху прав. Однако здесь даже слепому видно бессилие вашингтонской администрации. Израильский премьер сегодня напоминает велосипедиста, постоянно увеличивающего скорость. Который если остановится, то упадет.
Государство Израиль, конечно, останется, вот только границы дозволенного для ЦАХАЛ теперь определяет не премьер-министр (кто бы эту должность не занимал) и не важные дяди в Белом доме. Их определяет тот самый исламский ядерный «зонтик».
Как бы дико это не звучало, но Нетаньяху помогает строить многополярный мир. Он активно подрывает позиции США на Ближнем Востоке и провоцирует создание все новых и новых союзов — антиамериканских и антиизраильских одновременно. А образовавшиеся пустоты стремительно заполняет Китай, одинаково хорошо ладящий и с Тегераном, и с Исламабадом, и с Эр-Риядом.
