Сергей Маковецкий.
тестовый баннер под заглавное изображение
В «МК» помнят, что нарушалась традиция безмолвного оплакивания только когда прощались с Василием Лановым в начале 2021 года: главного офицера советского экрана провожали по-военному, и это ни плохо, ни хорошо — просто другая траурная культура.
Прощание с Симоновым планировали начать в 11, но люди, несмотря на ноябрьский холод и противную морось, собрались под стенами театра на Арбате заранее. Столпотворение в таких случаях — дело привычное, но зрителей оно не затронуло, только пресса немного потолкалась у отдельного — специально для СМИ — прохода. И, казалось бы, вахтанговцы позволили разделить боль с ними всем желающим, но толчеи, ссор в очередях не произошло. Наверное, потому что людей не пытались прогонять через зал и выпихивать на улицу, не разрешая занять одно из пустующих мест, как любят делать другие театры.
Попав в фойе, сразу замечаешь завешенные черным зеркала. Всюду — портреты покойного, в том числе на электронных экранах, на решетках у уличных экранов — транслирующих фотографии и даты жизни Симонова — зрители прикрепили несколько букетов.
Однако основной поток цветов устремился к Исторической сцене, в центре которой поставили открытый гроб, обрамленный квадратом… из цветов. Люди приходили с белыми, красными розами, астрами, гвоздиками, кто-то даже принес нестандартный фиолетовый цветок, красивый парень-афророссиянин оставил у гроба скромную розочку…
Те из прощающихся, кто лично знает вдову Владимира Симонова, актрису Вахтанговского театра Яну Соболевскую и двух его сыновей — Василия и Владимира — пытались их обнять, подержать за руки, как будто любовью можно пересилить понесенную ими потерю. Зато все заметили, как хорошо держались родные: в «VIP-части» сцены для артистов и родственников было достаточно стульев, но жена и дети два часа церемонии мужественно простояли.
Евгений Князев и Людмила Максакова.
Одной из первых приехала проститься с Симоновым Людмила Максакова, она заняла место отдельно от всех, на длинной скамейке справа от гроба. Уже потом мы узнали, что эта скамейка — из спектакля «Пристань», а стены — часть декораций «Войны и мира».
Одиночество Максаковой нарушил Евгений Князев, до последнего не поднимавшийся на сцену, — он сделал это, только когда людской поток практически иссяк, то есть ближе к часу дня.
Князев прошел мимо вдовы, постоял у гроба и исчез куда-то. А потом вернулся совершенно убитый горем, как будто окончательно осмыслил смерть Владимира Симонова. И в это мгновение Максакова, словно очнувшись от горестного оцепенения, стала утешать Князева — пересказывать такие драматические моменты почти бесполезно, это нужно видеть своими глазами, слышать минорную музыку, видеть крестящихся и плачущих людей. Парадоксально, но архитектура церемонии почти не менялась до последнего — только Леонид Ярмольник сел рядом с Князевым и Людмилой Васильевной, а директор Вахтанговского театра Кирилл Крок с красной повязкой на рукаве занял место в почетном карауле у гроба, держа спину и голову, словно курсант у Кремлевской стены.
Вдова Яна Соболевская и сыновья Симонова Василий (в центре) и Владимир.
Но финал размеренного действа, проходящего под минорную музыку, оказался сокрушительным. Музыка усилилась и стала эпической, как григорианский хорал. Подвешенный на тросах над сценой портрет артиста стал подниматься «в небо». Опустили занавес.
Возникло ощущение, что залу пора встать — и это случилось буквально через минуту. Раздались овации, кто-то сдержанно выкрикивал: «браво». И занавес снова распахнулся. Перед уже закрытым и поднятым гробом, как можно было догадаться, зная биографию Владимира Симонова, стоял с его портретом Сергей Маковецкий, одногруппник по Щукинскому училищу. Процессия двинулась вперед — Маковецкий, за ним вдова, дети, вахтанговцы проследовали через центр зала к выходу….
Уже потом, в кулуарах, Александр Калягин говорил, что был ошеломлен красотой прощания с Симоновым. И мы тоже, признаться, были ошеломлены.
В Театре Вахтангова простились с Владимиром Симоновым
Смотрите фотогалерею по теме
