«Кадры решают всё» — это справедливо для любого устройства общества. А для качественных кадров необходимы высокий уровень образования, наличие системы подбора и продвижения профессионалов.
Что происходит с системой образования, качеством управления и работает ли в России «социальный лифт», «Свободная Пресса» обсудила с членом президиума РАН, заведующим кафедрой мехмата МГУ Робертом Нигматулиным.
«СП»: Кадровый вопрос, в том числе, в управленческом секторе, стоит остро. В чем основные причины?
— Хорошие кадры надо учить, а у нас традиционное образование развалено. Что такое русское образование? Это всестороннее развитие личности и широкий кругозор. Кем бы ни хотел стать — артистом, художником, юристом или инженером, — нужно изучать математику, историю, языки, читать художественную литературу, учить стихи.
Образование должно быть сложным, из этого и появятся люди с крепкими мозгами. А министр просвещения должен быть одним из самых высококвалифицированных людей, крупнейших педагогов, с опытом преподавания, и написания учебников. Сейчас это не так.
Скажем, благодаря академику Иноземцеву сохранилась ячейка, способная делать авиационные двигатели для пассажирских самолетов. Они отличаются от военных, производить их могут только четыре страны в мире.
Так вот, мы можем производить 4−5 таких двигателей, а нужны сотни. Но хорошо, что эта ячейка сохранилась, люди.
А ведь во многих отраслях такие ячейки уничтожены, их нет. Как теперь всё наладить? Поэтому перед нашим народом серьезные проблемы. И главное, нужно изменить систему управления и подбора кадров.
«СП»: А вот Китай активно изучал советский опыт…
— Мы сравнили Китай, Польшу, США и Россию по относительному приросту инвестиций и ВВП за 15 лет. Оказалось, мы самые маленькие и по приросту инвестиций, ВВП, но, главное, и по приросту ВВП, отнесенному к инвестициям. Ладно мало внесли, зато относительно много получили. А у нас не так. А вот Китай — самые большие инвестиции и прирост ВВП и самая маленькая инфляция.
«СП»: А что можем взять из китайского опыта?
— В Китае — тоже рыночная экономика. Значит, вопрос во многом в налоговой системе. Если ты заработал и вкладываешь это в инвестиции, в рост своего производства, нужно эту часть освободить от налогов.
А если ты строишь дворец, с этого должны быть и налоги выше. НДФЛ у нас около 10% занимают в бюджете, а в США — 40−50%. То есть с богатого, который берет себе, нужно брать больше налоги. А не эти жалкие 15−20%. Второе: если тратишь больше, чем в налоговой декларации, или обнаружены большие неучтенные запасы, это уже преступление.
«СП»: Ещё одна проблема — недооценка важных для общества профессий.
— Да, у нас сегодня профессор — один из беднейших в мире. В Китае профессор больше получает, чем у нас. А при советской власти разница между зарплатой ректора и профессора была небольшой, а сейчас разрыв в разы.
Профессор должен быть «номером один» в университете, а в школе центральное место должен занимать учитель.
А сейчас всё во имя показухи. Допустим, нам не дают денег на ремонт наших судов для экспедиций, но возят так называемые плавучие университеты, где поверхностное обучение создает иллюзию у ребят, что они всё освоили.
А на самом деле, если хочешь научиться — ты должен быть рядовым в наших экспедициях, где профессионалы.
Еще один аспект — руководители должны прекратить стремиться общаться с людьми удобными, кто поддакивает. Ты должен пообщаться и выслушать тех, кто способен сказать «нет», высказаться перпендикулярно твоему мнению. Обратная связь очень нужна.
«СП»: Вы написали статью в «Вестнике РАН», где рассуждаете об утере национальных языков. Это острая проблема?
— Облегчается образование и начинают говорить, например, «а зачем нам учить татарский язык в Татарстане»?
Я вот двуязычный человек, плюс третий рабочий язык — английский. И это мне очень помогает, языки развивают и воспитывают человека. Есть мнение: а давайте все языки забудем, будем один русский учить. Это ложный посыл: дети тех, кто забудет свои родные языки, будут говорить: русские, вы виноваты, что я не знаю родной язык.
Важно, чтобы люди старались использовать весь опыт предков. К тому же образование — это и воспитание благородных людей. Что формирует настоящий, а не квасной патриотизм — это литература, история, география.
История жизни наших великих людей, выдающихся ученых. Например, Иван Петрович Павлов, первый наш Нобелевский лауреат, не боялся писать руководству страны о том, с чем он не согласен. И к нему прислушивались. Но на организованном им международном физиологическом конгрессе хвалил и благодарил правительство.
То есть Павлов воспитывал, как мог, правительство. И наше правительство тоже нуждается, чтобы его воспитывали. Самомнение, что мы тут самые-самые, может довести до беды. Скажем, дореволюционное правительство перестало слушать, народ и специалистов, которые определяли образ России.
«СП»: А ученых слушать нужно…
— Конечно. Вот у нас уже фактически падение экономики: началось падение потребления электроэнергии и объема грузоперевозок.
Значит, объем производства сокращается в целом. И пока оснований для роста нет. Инфляцию можно подавить, но рост экономики при этой инфляции будет 1%.
Уже денежные доходы населения в самых бедных регионах Китая больше, чем денежные доходы в самых бедных регионах России. Сколько можно говорить, что у нас хорошо. Есть проблема, давайте вместе решать. Вы когда-нибудь слышали, чтобы послушали нас, ученых, вот эти министры и так далее? Им же ничего не нужно, они всё знают.
Ещё, например, мы боимся потепления климата. Конечно, это усложнит нашу жизнь. Но что интересно: даже по американским спутниковым данным, подтвержденным данными измерений на земле, Россия углекислого газа поглощает в два раза больше, чем выделяет. То есть наши зеленые массы обслуживают весь мир.
И упрекать нас в том, что мы «грязная страна» с парниковым газом, неправильно. Наоборот, мы сохранили леса, а Европа вырубила свои леса и теперь хочет, чтобы весь мир за них отвечал. Нет, вы вырубили, вот за отсутствие зеленой массы и платите, и платите в том числе нам, чтобы мы эти леса тоже сохраняли.
