Сцена из спектакля «Шехеразада». Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
тестовый баннер под заглавное изображение
Сейчас «дягилевская» «Шахерезада» – такая же классика как балеты «Лебединое озеро», «Спящая красавица» или «Щелкунчик». И то обстоятельство, что эта бесспорная и признанная всеми классика до сих пор не идет на сцене главного академического театра страны, его руководитель Валерий Гергиев справедливо счел недопустимым упущением. Он лично стал музыкальным руководителем постановки, а в один из премьерных дней встал за дирижерский пульт. Восстановить шедевр он пригласил Андриса Лиепу, который вот уже более тридцати лет занимается восстановлением балетов дягилевского наследия.
Балет «Шахеразада», поставленный хореографом Михаилом Фокиным на сцене Большой парижской оперы 4 июня 1910 года, Андрис Лиепа впервые восстановил на сцене Мариинского театра еще в 1994 году, но на сцену Большого театра он попал спустя более чем 30 лет.
Написание «Шехеразада» – лишь один из вариантов написания названия этого балета. Так написано название балета и на афише Большого театра…. Но пишется имя героини арабских сказок по-разному – традиционное написание – Шехерезада, и Шахерезада, а наиболее правильное, как считают специалисты – Шахразада.
Из досье «МК»: Говоря о том, что «Шехерезада» никогда не шла на сцене Большого театра мы не совсем точны. Потому что больше ста лет назад 16 декабря 1923 года здесь была представлена первая постановка на русской сцене этого, к тому времени уже как 10 лет гремевшего во всем мире, балета на музыку Римского-Корсакова. Но никакого отношения к знаменитому балету дягилевских сезонов она не имела. Даже сюжет в постановке Леонида Жукова, как и положено в те революционные времена, был революционный: «Шехеразада выкрадывала ключи, чтобы освободить Сына Владыки гор и рабов. На отплывающем корабле танцуют беззаботные, свободные люди»… Успеха в Москве в такой постановке «Шехеразада» тогда не возымела и прошла на сцене Большого театра всего 4 раза.
Вацлав Нижинский и Ида Рубинштейн в балете «Шахерезада». 1913 год
«Ей ванну оформил сам Леон Бакст»
«Шахерезада» на сюжет сказки из «Тысяча и одной ночи» «Рассказ о царе Шахрияре и его брате», на музыку симфонической сюиты Николая Римского-Корсакова — балет знаковый. В 1910 году после его постановки в труппе Дягилева в Париже он произвел эстетическую революцию и даже оказал огромное влияние на индустрию моды тех лет. Помимо всего прочего балет был построен на изображении насилия и восточной сексуальности и рассказывал историю о прекрасных белых женщинах гарема, воспользовавшихся отсутствием своего хозяина, дабы предаться оргии с толпой мускулистых черных негров. С его модой на ориентализм, ошеломляющими костюмами и декорациями Бакста, балет в европейском культурном пространстве начала XX века был подобен взрыву и впервые вышел за камерные рамки балета как вида искусства. А с создания самой знаменитой декорации столетия начался культ Бакста на Западе.
Безвестный художник еврейского происхождения, который по законам российской империи «о черте оседлости» не мог жить в Санкт-Петербурге, в мгновение ока превращается в главную звезду мировой моды, к которому в очередь становятся американские и французские звезды театра и кино, а жены миллиардеров (например, семья Ротшильдов) заказывают роспись своих особняков и рисунки для своих нарядов.
Сейчас даже трудно описать какой фурор произвел балет на мировой премьере в Париже. То было настоящее помешательство, когда балетные шальвары и чалма художника Бакста, что зритель видел на спектакле, диктовали новый стиль французским домам высокой моды. В Америке же имя создателя всего этого роскошества художника Льва Бакста настолько у всех на устах, что попало даже в популярнейшую песенку тех лет композитора Коула Портера со словами «ей ванну оформил сам Леон Бакст».
Исчезнувшая третья часть сюиты Римского-Корсакова
Идея создания этого балета по сказкам из «Тысячи и одной ночи» и использование для этого музыки симфонической сюиты Римского-Корсакова «Шахеразада» принадлежит Дягилеву. Это обстоятельство вызвало скандал после премьеры и недовольство вдовы композитора. Поскольку в спектакле использовалась музыка не предназначенная для балета, да к тому же еще сокращенная Дягилевым. Действительно, со свойственной ему решительностью Дягилев предложил не использовать в спектакле третью часть сюиты, а первой частью заменить отсутствующую увертюру.
Увертюра исполнялась, когда зрители созерцали красивейший суперзанавес Валентина Серова «Выезд на охоту», что долгое время находился в коллекции Мстислава Ростроповича и Галины Вишневской, и который, как и бакстовские костюмы, художники нынешнего спектакля Анатолий и Анна Нежные восстановили для премьеры в Большом.
«Занавес поднимается и взору открывается гарем, атмосфера неги и роскошного заточения, изумрудные тона – все предвещает надвигающуюся катастрофу, нам передаётся напряжение, разлитое в воздухе как предвестие скорого взрыва», – описывает очевидец премьеры французский писатель, драматург, художник, сценарист и кинорежиссер Жан Кокто, одна из крупнейших фигур французской культуры XX века.
Со временем третья часть в балете была все же восстановлена и сейчас на неё идет знаменитый, сочиненный Фокиным позже, любовный дуэт Золотого раба и Зобеиды. На премьере он не исполнялся. Ведь исполнявшая партию Зобеиды Ида Рубинштейн профессиональной танцовщицей не была, и как писал Фокин «большой силы впечатления добивалась самыми экономными средствами. Всё выражалось одной позой, одним жестом, одним поворотом головы. Зато все было точно вычерчено, нарисовано. Каждая линия продумана и прочувствована». Фокин поставил этот 10-минутный дуэт для себя и своей жены Веры, когда вернулся в 1914 году в дягилевскую труппу, после громкой отставки в 1912 году. Именно этот дуэт мы и видим в восстановленном Андрисом Лиепой спектакле в Большом театре. И на это Дягилев вынужден был временно тогда согласиться. Хотя после повторного ухода Фокина из труппы, возобновил первоначальную редакцию и третью часть сюиты опять изъял.
Самый необычный негр на свете
Самый большой успех на премьере в 1910 году в Париже имел танцовщик Вацлав Нижинский, представший в театре перед парижской в образе Золотого раба. Нижинский, который хоть в дуэте и не танцевал, но поразил публику в самое сердце. Партия его имеет так же множество названий: раба называли ещё Эбеновым, то есть относящийся к эбену (чёрному или эбеновому дереву). Или Серым или Серебряным негром.
Вацлав Нижинский в балете «Шахереаза». Около 1912
Это был самый необычный негр, которого когда-либо видели на свете. «Нижинский великолепен в роли негра. Отсутствие мужественности, которым отличался этот удивительный танцовщик и которое делало его непригодным для некоторых ролей (например, Главного воина в «Князе Игоре), очень подошло к роли серого негра. Ни по цвету кожи, ни по движению он не был похож на настоящего чернокожего. Это – полуживотное, получеловек, напоминающий то кошку, мягко перепрыгивающую громадные расстояния, то жеребца с раздутыми ноздрями, полного энергии, от избытка сил перебирающего ногами на месте… Откуда явился этот образ, столь непохожий на обычного премьера-танцовщика? Вероятно создавая эту роль и видя в ней маленького Нижинского рядом с высокой Рубинштейн, я почувствовал, что он был бы смешон, если бы старался быть мужчиной. Движения маленького гибкого зверька почувствовались мне более на месте… Величие главной любимой жены шаха, красота удлиненных линий Рубинштейн и полных достоинства поз только увеличивались от этого контраста», – писал создатель балета Михаил Фокин в своей книге «Против течения».
«Нижинский – Раб, в костюме, придуманном для него Бакстом, и в необычном серебристо-сером гриме стал настоящим откровением. На нем были широкие штаны из золотой парчи, собранные у лодыжек, на запястьях и на лодыжках же – золотые браслеты, на пальцах ног и рук сияли украшения», – отмечала сестра танцовщика Бронислава Нижинская. А его супруга Ромола вспоминала: «В этой роли тело Нижинского было раскрашено в завораживающе-насыщенный фиолетовый цвет с серебристым отливом, удивительно контрастирующие с золотыми шароварами». А позже, уже танцуя на гастролях в Южной Америке, в этом балете Нижинский «изменил грим, сделав его серебристо-серым».
Сейчас танцовщики, возможно из соображений принятой сегодня политкорректности, в этой роли, к сожалению, используют обыкновенную морилку и придуманный Бакстом грим не наносят. Подражают им сегодня и танцовщицы: желая не отставать от партнеров и добавить себе привлекательности и загара, морилкой пользуются и они, забывая о том, что тем самым делают грубую ошибку и совершенно неправильно трактуют образ любимой жены правителя Персии. Ведь Зобеида по либретто белая женщина, что видно на многочисленных зарисовках этого балета. Например, на знаменитом рисунке 1913 года Жоржа Барбье. Намек на межрасовый секс между негром и белой женщиной был табу, что и повлекло к запрету «Шехеразады» на американских гастролях 1916 года. «Был нарушен основной расовый запрет Америки, и это не могло не повлечь последствий. Под давлением полиции Дягилев вынужден был внести в балет купюры» – пишет известная американская исследовательница, автор книги «Русский балет Дягилева Линн Гарафола.
«Как дивно красив бледный профиль Иды Рубинштейн среди этих смуглых восточных типов, какими воздушными кошачьими прыжками приближается к ней Нижинский, в каких невиданных позах сплетаются их гибкие тела» – писал, обозревая парижскую новинку, рупор эстетизма для петербургской элиты журнал «Аполлон».
«Вот такому мужчине я бы отдалась»
Как показала премьера, никакая труппа (а в год 145-летия Фокина я видел этот балет в исполнении самых разных балетных трупп, в том числе и труппы Мариинского театра) не смогла бы справится с этим спектаклем сложнейшим балетом лучше, чем это сделала труппа Большого театра. Его артисты на сцене были просто великолепны!
Зобеида — Юлия Степанова. Золотой раб — Дмитрий Выскубенко. Сцена из спектакля «Шехеразада».Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Конечно, сегодня трудно достичь тех высот и такого исполнительского мастерства какое демонстрировал в начале XX века Вацлав Нижинский. Не менее важно для создания этого образа и проникновения в суть эстетики Серебряного века и европейского декаданса. Всё это необходимо для того чтоб станцевать эти овеянные легендами партии.
«Дикого зверя, только что выпущенного из клетки», как говорил об этом образе Золотого раба Леонид Мясин, третий исполнитель этой партии в труппе Дягилева после Нижинского и Фокина, сейчас никто не напоминает. Сильно изменились и параметры, и облик, и фактура танцовщиков, исполняющих эту партию. Сегодня это в основном рослые, крепкие, сильные и красивые артисты. На российской сцене в текущее время имеются отличные исполнители партии Золотого раба: в Мариинском театре завораживает публику своим обликом Антон Осетров; в театре «Шостакович Опера Балет», где премьера балета «Шехеразада» состоялась в сентябре, при открытии нынешнего сезона, эту партию блистательно танцует бразильский танцовщик Педро Сиара; в Музыкальном театре Н. Сац Тимур Куаталиев (вот он как раз, как и Нижинский, невысокого роста), именно с этой партией получивший на прошедшем последнем Всероссийском конкурсе артистов балета не только бронзовую медаль, но и специальную премию «За лучшее исполнение хореографии Михаила Фокина».
Исполнившего партию Золотого раба на премьере в первом составе ведущего солиста Большого театра Дмитрия Выскубенко тоже стоит поставить в этот ряд незаурядных артистов. Высокому и статному танцовщику Большого театра тоже удалось отлично справиться с этой партией и быть в своей роли настолько достоверным и выразительным, что мне пришлось услышать от одной зрительницы то, что никогда прежде слышать в театре мне не доводилось; «Вот такому бы мужчине я отдалась» – сказала своей подруге сидевшая рядом со мной на премьере молодая женщина во время исполнения сцены оргии в гареме.
Зобеида — Юлия Степанова. Шахрияр — Андрей Ситников. Одалиски — Дэйманте Таранда, Ангелина Влашинец, Таисия Коновалова. Сцена из спектакля «Шехеразада». Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Как набухшие и выпятившиеся от шквалистого ветра паруса надувались при его стремительных, вихревых вращениях сделанные из золотой парчи широкие (гораздо шире, чем у других исполнителей), знаменитые шаровары, цвет которых, собственно, и дал название этой роли. А гигантские прыжки с зависание в воздухе заставляли публику охать и ахать.
А вот исполнительница роли Зобеиды в первом составе прима Большого Юлия Степанова, явно злоупотребила морилкой, сделав свою героиню неотличимой по цвету кожи от своего негра-раба. Совершенно обворожительной и эротичной Зобеидой была исполнительница этой роли в другом, четвертом составе – Мария Кошкарева. Она не только была «белой женщиной» и отличалась цветом кожи от своего партнера Егора Геращенко. Её партия была хорошо продумана исполнительницей, выполнена безупречно тонко и органично, а танец её захватывал своею красотой, выразительностью и правдивостью чувств.
Зобеида — Юлия Степанова. Золотой раб — Дмитрий Выскубенко. Сцена из спектакля «Шехеразада». Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Прозрачные золотые шаровары
Кстати, золотые шаровары у любимой жены Зобеиды были главным отличием нового поставленного в Большом театре спектакля от прочих «Шехерезад», которые Андрис Лиепа поставил во многих театрах. В Мариинском театре это, например, шаровары голубого цвета. Для премьеры в Большом Анна и Анатолий Нежные вернули шароварам Зобеиды золотой цвет и сделали их полупрозрачными, как это и было задумано Бакстом. Для премьеры в Париже они были выполнены из газовой ткани, но прозрачными и одновременно золотыми их сделать тогда не удалось – не имелось подходящей ткани. Рецензенту журнала «Аполлон» Я. Тугендхольду, они даже показались «цепкими и страшными», «символизирующими её жестокое, как жало пчелы, сладострастие».
На выставке Анатолия Нежного, которая проходила в дни премьеры в фойе Большого театра можно было увидеть эскизы Бакста к этому балету и эскизы, которые осуществил для Большого театра на их основе сам художник. И поскольку они были выполнены на одном листе, имелась возможность сравнить их. В случае балета «Шахерезада» отличия не заметны или очень незначительны. Там же в огромном альбоме была выставлена репродукция с подлинного эскиза Бакста по которой видно, что именно такими полупрозрачными задумывал Бакст шаровары, правда не золотого, а скорее светло-фиолетового цвета, и для Золотого раба. Как уже говорилось, подобной ткани тогда, в начале XX века, не существовало, поэтому для премьеры они были выполнены из парчи (как, собственно, и для нынешней премьеры в Большом театре). Но Анна и Анатолий Нежные, современные оформители балета, нашли такую ткань сейчас. Правда используя её только к костюму Зобеиды. Они сделали их одновременно и золотыми, и полупрозрачными. Зато, как и в предыдущих своих работах для других театров почти полностью повторили сочиненный для Бакстом для Золотого раба предмет одежды, не имеющий никакого исторического прототипа – соски раба у него были прикрыты ювелирно оформленным роскошным золотым лифом.
Зобеида — Юлия Степанова. Золотой раб — Дмитрий Выскубенко. Сцена из спектакля «Шехеразада».Фото Дамира Юсупова/ Большой театр.
Балет «Шехеразада» был одним из самых репертуарных в труппе Дягилева. Танцевали этот балет и после смерти Дягилева и распада его труппы в постдягилевских компаниях, таких как «Русский балет Монте-Карло». Но потом к балету практически не обращались. В Россию путь этому сочинению эмигранта Фокина тогда тоже был естественно заказан. И хореография оказалась практически утраченной. Пока в 90-х к ней не обратился Андрис Лиепа восстановившей её из небытия.
Версия Андриса Лиепы, оформленная художниками Анной и Анатолием Нежными, очень яркая и впечатляющая. Она дает возможность увидеть воочию ослепительную роскошью декораций Бакста, которыми до этого приходилось любоваться лишь в альбомах, почувствовать всю новизну для того времени реформаторской эстетики и хореографии Фокина, пришедшей на смену эстетике Петипа, погрузится в пряную атмосферу Серебряного века и дягилевских «Русских сезонов», которая свела с ума в 10-х годах прошлого столетия не только парижский бомонд, но и весь мир, оказав мощнейшее влияние на искусство всего XX века.
