тестовый баннер под заглавное изображение
Там открылась выставка «Шедевры из собрания Государственного музея А.С. Пушкина». Обычно выставки о писателях составляют из книг, автографов и максимум книжных иллюстраций/гравюр, но раз были обещаны шедевры, то одними картинками обойтись было невозможно. Так что в двух залах выставки обнаружился массив живописи, причем представленной в подлинниках.
И если сравнивать залы со звездными системами, то в первом всё вращается вокруг бронзовой модели главного памятника Пушкину в Москве (работы Александра Михайловича Опекушина). А во втором – вокруг «фигуры в рост», то есть несколько уменьшенным воспроизведением шедевра Аннушкина, стоящего на площади Искусств перед Русским музеем в Питере.
Определившись со зрительными центрами, теперь можем заметить обилие скульптурных миниатюр, находящихся в собрании музея: вот подаренная автором модель композиции Церетели, установленной в городе Апатиты Мурманской области, вот модель памятника, украсившего в 1979 году Болдино (в обоих случаях Пушкин восседает на лавочке). А еще в одном залитой светом витрине – фаянсовый возлежащий на диване Пушкин, созданный Исидором Фрих-Харом и Конаковским заводом имени Калинина в 1936 году.
А что с книжными уникумами? К ним нужно однозначно отнести первый тираж «Вечеров на хуторе близ Диканьки» Гоголя или известное по считанным экземплярам переиздание «для своих» запрещенного царской цензурой «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева (типография Суворина, 1888 год). Также не каждый день увидишь издание переведенного Тредиаковским романа Поля Таллемана «Езда в остров любви», первую типографскую версию «Слова о полку Игореве» 1800 года, ставшую первоисточником после гибели в пожаре 1812 года рукописи древней поэмы, принадлежавшей Мусину-Пушкину. Чрезвычайно редки и тоненькие книжечки отдельных глав «Евгения Онегина», выходивших еще при жизни автора.
Но если попытаться определить экспонат номер 1, то это будет все-таки картина, а точнее (здесь мы охотно поверим легенде) последнее московское воплощение в красках образа Александра Сергеевича, датированное лишь предположительно, в том время как авторство известно точно благодаря подписи. Бесценный портрет маслом на прессованном картоне Карл Брюллов, как считается, создал в последний приезд Пушкина в Москву (3-20 мая 1836 года). Благодаря стараниям мецената Павла Нащокина состоялось знакомство поэта с живописцем, жившим тогда у скульптора И.П. Витали. В его мастерской Пушкин несколько раз виделся с Брюлловым и «во время одной из встреч мог с натуры написать портрет».
Далее, рискуя утонуть в теме, я только перечислю подлинники замеченных на выставке творений русских художников первой величины, подобранных начиная с Боровиковского и раннего неизвестного живописца, запечатлевшего императора Петра Первого в детском возрасте.
Итак, Кипренский, «Портрет Алексея Владимировича Давыдова», 1809 год. Карл Брюллов, «Автопортрет» (акварель, 1830-1833), Тропинин, «Портрет А.С. Пушкина. Подготовительный эскиз», 1827 год.
Нестеров, «Святой Зосима Соловецкий», эскиз к картине. Левитан, «Вновь я посетил…». Иллюстрация к стихотворению А.С. Пушкина» (с заверением подлинности рукой Петра Кончаловского). Бенуа, «Сцена погони», подлинник акварели, растиражированной миллионами штук, при виде которой в голове всплывают строки из «Медного всадника»:
…И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне…
Но пойдем далее. Петров-Водкин, эскизы костюма Царя Бориса и декораций к неосуществленному спектаклю БДТ «Борис Годунов» («Свидание Самозванца с Мариной», «Келья Пимена»), Лактионов, «Пушкин на траве», 1949 год (полотно передано музею в 1979 году вдовой художника). Наконец, из последнего – Никас Сафронов, «Потрет А.С. Пушкина», 2009 год.
Запечатления «пушкинских мест» перечислить можно было отдельно: Саврасов, «Могила А.С. Пушкина в Святогорском монастыре», уже упомянутый выше Кончаловский, «Вид Бахчисарайского дворца», Борис Щербаков, «Разлив на Сороти». В каком-то смысле выставка – это экстракт полноты пушкинского мира, и она может стать отправной точкой для большого путешествия, обязательными пунктами которого станут пушкинская Москва, Петербург, Болдино, Михайловское, Крым…
