Уже долгие годы на самых разных форумах стандартный вопрос граждан России: «Куда бежать, чтобы жить по-русски и не подвергаться дискриминации по этнокультурному принципу?» — неизменно получает столь же стандартный ответ: «В Белоруссию».
В последние годы он, правда, обычно сопровождается оговоркой на то, что Лукашенко не вечен, и после него Белоруссия может провалиться в стандартную восточноевропейскую трясину социального ада и русофобии, — но другого ответа по-прежнему нет, и он вряд ли возможен.
Сегодня уже прочно забылось, что после уничтожения Советского Союза к власти в Белоруссии пришли такие же выкормленные агонизировавшими КПСС и КГБ либеральные националисты, что и в других республиках за пределами Средней Азии. Под прикрытием прозападной демократической демагогии они мгновенно разрушили экономику, столкнули население в нарастающую кромешную нищету и начали грабительскую приватизацию.
Однако, в отличие от других обломков СССР, белорусское общество дало им отпор, на волне всеобщего неприятия коррупции сначала выдвинув, а затем приведя к власти харизматичного Лукашенко.
Население Белоруссии — около 10 млн человек, экономика была теснейшим образом связана с рушившейся российской, уничтожаемыми украинской и литовской. Природного экспортного сырья, востребованного на Западе, не было вообще — вместо него имелась обширная чернобыльская зона радиоактивного заражения. Развитые машиностроение, нефтехимия и АПК в условиях всеобщего развала просто не могли существовать, — особенно если учесть конкуренцию со стороны тогда поднимавшейся после воссоединения машиностроительной Германии и залитой европейской финансовой помощью за отказ от социализма сельскохозяйственной Польши.
Однако неприятие воровства народом Белоруссии в сочетании с преданностью своей Родине президента Лукашенко в прямом смысле слова совершили чудо.
Сегодня Белоруссия — вынесенное вовне промышленное сердце огромной России. Ее агропромышленный комплекс более чем успешен на фоне далеко не только российского Нечерноземья.
В Белоруссии нет олигархов, нет этнической преступности. Ее города и поселки безопасны, люди культурны, вежливы и искренне хотят помочь незнакомцу, дороги наглядно лучше европейских. ЖКХ и городской транспорт дешевы и при этом весьма эффективны. Про лесные пожары и эпидемии никто даже не подозревает. Жилищной проблемы как таковой не существует. Образование и медицина не только не уничтожены, но качественны до такой степени, что породили устойчивое и сильное стремление воспользоваться ими со стороны граждан России.
Простое описание последними своего повседневного быта воспринимается обычным белорусом как злостная клевета прозападных предателей на Россию.
Белорусские программисты, дизайнеры, менеджеры и просто рабочие в силу сочетания потрясающей добросовестности («русские немцы» — часто называют белорусов в России) и склонности творчеству высоко ценятся не только в нашей стране. Само по себе название страны происхождения является (по крайней мере, у нас) безусловным «знаком качества».
Безусловно, Белоруссия отнюдь не идеальна. Прежде всего, высокая социальная защищенность и жестко отстаиваемый порядок в сочетании с низкими доходами и ограниченностью социальных лифтов (вызванных просто ничтожной емкостью национального рынка) вызывает у молодежи скуку и, соответственно, недовольство, раз в десять лет выплескивающееся на улицы.
Уже к середине нулевых годов творцов, энергично и изобретательно строивших новое общество, в системе управления сменили дисциплинированные, но ограниченные исполнители, не умеющие ни проявлять инициативу, ни тем более распахнуть перед народом перспективы завораживающего нового технологического будущего и начать реализовывать его.
Жесткая, хоть и не всегда публичная агрессия Запада, методично отбиваемая лучшими по крайней мере в Европе органами безопасности и правопорядка, часто вызывает слишком суровые для обычного обывателя наказания за кажущиеся ему простительными прегрешения, — и, соответственно, частую враждебность этого обывателя к власти.
В целом, будучи европейским воплощением Советской цивилизации, Белоруссия (в отличие от его азиатского воплощения — Китая) в силу объективно обусловленной незначительности своего внутреннего рынка не смогла преодолеть негативные черты советской модели, в итоге приведшие к уничтожению нашей Родины.
Однако само ее сохранение и, более того, развитие является чудом, перечеркнувшим всю современную либеральную теорию, — как экономическую, так и политическую.
Пример Белоруссии наглядно показывает возможность существования и исторического успеха добросовестного государства, честно служащего своему народу и в каждом отдельном случае принимающего решения именно в его интересах, а не в интересах его ограбления (каким бы диким и противоестественным это ни казалось либеральным дикарям, по-прежнему оказывающим решающее воздействие далеко не только на социально-экономическую политику России).
Обиды официальных пропагандистов отечественной сборки на Лукашенко обычно связаны с простым непониманием — как того, что он служит своему народу, а не народам соседних стран (пусть даже и на глазах захватываемой этническими диаспорами России), так и того, что слишком тесная интеграция не только со вчерашней, но и с сегодняшней Россией будет означать для Белоруссии и ее народа немедленное уничтожение по рецептам не только Чубайса и Березовского, но и разнообразных уголовных «крестных отцов» (не говоря об английских спецслужбах).
Наиболее болезненно воспринимаемая в нашей стране политика «белорусизации», то есть насаждения и развития именно белорусского патриотизма, последовательно обособляемого от российского, действительно производит на многих впечатление движения по украинскому пути, — пусть и крайне медленного. Однако обиженные турбопатриоты обычно стараются тактично обойти своим вниманием причину этой политики, начатой в забытом 2005 году.
В том году Россия и Белоруссия, согласно подписанным за несколько лет до того соглашениям, должны были перейти на единую валюту. Это было страшным решением для Белоруссии, так как она в обмен на расширение доступа на российский рынок отдавала российским либералам свой финансовый суверенитет. Это обрекало ее на постепенное подчинение экономики либеральным российским нормам: произволу олигархов и монополий, доминированию финансовых спекулянтов над нормальностью как таковой.
Однако российская бюрократия спасла Белоруссию от уничтожения, просто забыв о ней. Разграбление электроэнергетики по Чубайсу, провал заговора Березовского и последовавший за ним административный паралич власти, приведший к людоедской монетизации льгот, отвлекли ее соглашений — и наглядно показали властям Белоруссии их место в восприятии этой бюрократии.
Никогда в истории спасение не было столь оскорбительным, — и реакция на это Лукашенко и его окружения невероятно сдержанна и конструктивна.
Безусловно, когда Россия перейдет от самоубийственной либеральной политики разграбления советского наследия и вымаривания своего народа искусственно созданным денежным голодом к всеобъемлющему комплексному развитию, Белоруссии будет грозить подлинная кадровая катастрофа, так как ее управленцы, привыкшие к исполнению своих обязанностей и даже не подозревающие о возможности разграбления всего, доверенного им, как основы личных благосостояния и карьеры, будут высосаны нашей огромной страной, как гигантским пылесосом.
Белорусские прорабы будут становиться у нас руководителями строек, начальники цехов — министрами, а в самой Белоруссии выпускник ПТУ, не уехавший поднимать российскую целину, станет цениться в прямом смысле слова на вес золота.
Но в настоящее время, увы, нет никаких гарантий, что Россия сумеет хотя бы начать этот грандиозный разворот, а Белоруссия — даже если он и произойдет — дожить до него…
